Ледерман, В. В: Календарь ма(й)я [приключенческая повесть; 6+] / В. В. Ледерман ; [рис. О. Громовой]. - 3-е изд.,стереотип. - Москва: КопмасГид, 2017. - 114,[3] с.

Тем, кто писал на стенах исторических памятников: «Здесь был Коля, Боря и пр.», желая увековечить себя для потомков, в принципе ничего не грозило. Ну, отругают, ну, могут выпороть в воспитательных целях, ну, заставят смыть «художество». (Сейчас, слава богу, есть селфи. «Я и Пизанская башня», «Я и Рейнский собор»). Поэтому Глеб ничем не рисковал, когда выцарапывал на древней стене то ли храма, то ли городища, которое археологи только накануне откопали в раскопе, дату «23.05.2013». Рядом с какой-то надписью непонятными иероглифами. Очень похожими на письмена майя. Справа. Одноклассники Юрка Карасев и Лена пытались его остановить. Но куда там! Вы потащили меня на дурацкую экскурсию, вы впихнули меня в маломестный автобус и воткнули третьим на сиденье с толстым Карасем и этой Ленкой, тощей дылдой - вот вам! Ну, и что вы мне сделаете? Собственно, экскурсия не интересовала не только Глеба – весь шестой «А», «обезумевший от ощущения свободы и наступающих летних каникул. Восемь мальчиков и двенадцать девочек… Как всегда, вместе они не желали ни развлекаться, ни просвещаться». Но попали под раздачу Глеб и Ленка с Юркой – потому, что стояли рядом с каменотесом - любителем Глебом. Когда ребята проснулись на следующее утро, наступило 22 мая. А потом – 21 мая. Для трех ребят время пошло назад. Может, это и был конец света, предсказанный майя, «для маленькой такой компании». Назад не хочется никому из них: в мае у Карася умрет любимый дед, и пережить это во второй раз он не в силах, у Лены заболеет мама, и она останется одна с тремя младшими детьми и тремя работами – мытьем полов в трех разных местах. А Глеб… Он всегда один – новенький в классе, без друзей. И отец последнее время почти не бывает дома; они с сыном в ссоре. И потом: если ничего не сделать, через тринадцать лет ребята станут младенцами, а потом вообще исчезнут. Логично? Ребятам срочно надо вернуть все на свои места, но как? Уничтожить надпись, с которой се началось? Легко сказать! «Чтобы попасть в настоящее, мы должны стереть надпись, а чтобы ее стереть, мы должны попасть в настоящее. Это замкнутый круг». «Что бы ни происходило вокруг – все это не имело никакого смысла. Каждое следующее утро напрочь перечеркивало действия предыдущего дня, все дальше уводя … от настоящей жизни. Все усилия пропадали впустую, и не было никакого выхода из обратного календаря». Расшифровать надпись? Ну да: начать и закончить. Сколько бились ученые над расшифровкой египетских иероглифов? И если бы не Розетский камень, мы до сих пор пялились бы на иероглифы с академическим интересом. Прибегнуть к помощи? Как вариант. Ребята даже дождались дня, когда дед Каряся, профессор археологии, снова будет жив. Но ни дед, ни его коллеги, съехавшиеся на конференцию по свои каким-то вопросам, помочь ничем не смогли. Вот недельки через две-три, когда будет время, над проблемой можно будет и подумать. Но у ребят времени нет: та самая стена – ее же откопали до уровня загадочной надписи 23 мая, а до этого времени она была под землей. И, значит, скоро снова окажется там.

Книга держит в напряжении все 200 с лишним страниц. Тем более, что обратный календарь – не единственная проблема героев. Думаю, книга понравится любителям фантастики, загадок и тайн, а еще тем, кому срочно нужны друзья. Повесть "Календарь ма(й)я", дебют писательницы, между прочим, отмечена премией им. В. П. Крапивина и стала самой продаваемой книгой издательства "Компас Гид" в 2016 году.

Ледерман, В. В. Всего одиннадцать! или Шуры-муры в пятом "Д": [повесть;6+] / В. В. Ледерман. - [2-е изд., испр.]. - Москва : КомпасГид, 2017. - 121, [2] с.

Родители Ангелины упустили старшего сына Артема. Он игрок. Картежник. Чтобы выплатить его карточные долги, они продали квартиру, машину и переехали в двушку на окраине. Поменяли работу, а Ангелина – школу. Зато за воспитание Ангелины родители взялись не то, что с удвоенной – утроенной, даже учетверенной силой. В новую школу она пошла в форме: в клетчатом сарафане, кружевной беленькой блузочке, в беленьких носочках. И с заколками в волосах в виде ягодок-цветочков. «На меня все смотрят как на помешанную. Кроме меня, никто не ходит в форме. У них, оказывается, и формы никогда не было. Девчонки приходят, кто в чем хочет – кто в платьях, кто в коротких юбках, а кто даже в джинсах. И только я – в школьном сарафане. Потому что так хочет папа. И спорить с ним бесполезно. Он не понимает, что я выделяюсь из всех, что меня сразу видно в классе. И на меня все оглядываются, шепчутся и хихикают. А когда классная руководительница похвалила меня за то, что я выгляжу очень опрятно и с меня всем надо брать пример, стало еще хуже. Со мной вообще перестали разговаривать». Сарафан – это, конечно, проблема. Но главная проблема в том, что родители не видят в Ангелине живого человека. Видят функцию: хорошая девочка, гордость родителей: «Иногда я думаю, что маме нужна не я. Не живая дочка, а какой-нибудь робот. Робот-девочка. С аккуратно заплетенными косичками и бантиками, в клетчатой школьной форме и беленьких носочках. Девочка-робот будет постоянно улыбаться маме, целыми днями будет сидеть за столом и делать уроки. И думать будет только о том, о чем хочет мама. И наказывать ее будет не за что». Родители уверены: недосмотри они, и Ангелина пойдет по кривой дорожке. А значит, надо «тащить и не пущать». Достучаться до них невозможно: «Но мама не слышит. Она никогда меня не слышит». Если мама не справляется сама, она привлекает тяжелую артиллерию – папу. И тогда Ангелину наказывают: сиди на табурете посреди комнаты и думай о своем поведении. «Нельзя читать, смотреть телевизор, играть в планшет, брать в руки различные вещи, рисовать, разговаривать, петь… Ничего нельзя. Даже спать. Можно только сидеть и думать о своем поведении. Хорошо еще, что никто не может читать мысли. И даже если думать не о поведении, а о чем-то другом, этого никто не узнает» Или испиши 18 тетрадных листов фразой: «Нельзя брать чужие вещи, а тем более портить их» (это по поводу смартфона, который Ангелина нашла на детской площадке) «Любят и поэтому наказывают? Разве это правильно? Если это так, то я хочу, чтобы меня ненавидели». В семье Ангелину считают лгуньей («Ты же постоянно врешь и изворачиваешься!»), бездельницей, притворщицей («Хватит прикидываться дурочкой»), не верят ей ни на грош. Как говорит пословица, обжегшись на молоке, папа с мамой дуют на воду. И где отыграться девочке за все унижения, которым она подвергается дома? Правильно, в школе! В новом классе. Скинуть с пьедестала Ирку Мальцеву, крысу ушастую, аккуратно подставить класс, который массово сбежал с урока природоведения – вроде и не настучать, но так извернуться, чтобы всем неслабо прилетело, а самой остаться белой нежной зайкой. Поссорить дух лучших друзей Никиту Белоусова, поэта и рыцаря, и Егора Фомина, главного классного хулигана («Я расту как сорняк в огороде, без мужской крепкой руки. Получаю двойки, постоянно дерусь, спорю со взрослыми и никого не признаю. И мне всего одиннадцать лет. Страшно подумать, что со мной станет в пятнадцать…»). Егор защищает слабую нежную фею Ангелину, Никита пишет ей стихи. Сколько там еще мальчишек в классе? «Тут надо действовать хитро. Если все правильно сделать, за тобой целая толпа мальчишек бегать будет. И еще драться за место рядом с тобой». А девчонки пусть бесятся!. Ангелина даже идет на риск быть побитой: «Моя взяла! Мальцева задыхается от злобы. Каждый день я вижу ее взгляд и поражаюсь: сколько ненависти может быть в человеке! У меня теперь есть враг, самый настоящий, нешуточный. Она то плечом меня заденет на перемене, то соком в столовой обольет, будто бы нечаянно, то мой рюкзак в мусорную корзину бросит». Зато в классе началась движуха! И теперь Ангелина ходит в школу не просто так, а за впечатлениями. Ждет, когда же, наконец подерутся Егор и Никита, испытывает их на излом: «Кто полюбит меня больше всех, тот притащит мне самую вкусную конфету!» Не купит. Украдет. Или залезет на колокольню, где нет целого лестничного пролета, и упасть оттуда – раз плюнуть. Ну, кто меня достоин? Словом, Ангелина – манипулятор. Есть еще красивое полузабытое слово «интриганка». Папа с мамой, подозревая и обвиняя дочь во всех смертных грехах, таки вырастили чудовище. Что называется, за что боролись… Потому что «все время запрещать и приказывать – это вовсе не воспитание... Воспитание – это когда с тобой разговаривают на равных, относятся к тебе как к человеку, а не как к безмозглому щенку. И не говорят, что ты еще никто, потому что тебе только одиннадцать. И не думают, что взрослые всегда правы, потому что они взрослые». Как разрулится «любовный» треугольник Никита- Ангелина - Егор, конечно интересно, особенно когда появляется красивый восьмиклассник на скутере.

Что случится с каждым из героев? Вот в викторианских романах обязательно писали о том, как поживают герои после всех описанных событий. Или даже десять лет спустя. А у этой повести – открытый финал. Это когда не поставлена точка. Можете сами додумать. Определить, на чьей вы стороне. Или вообще в стороне. И еще: я бы посоветовала прочитать повесть родителям. Ну, так, на всякий случай.

Ледерман, В. В. Уроков не будет!: [повесть; 6+] / В. В. Ледерман; [ил. Ольги Громовой]. - Москва : КомпасГид, 2017. - 101, [2] с.

Глава маленькой семьи, (состоящей из нее самой и мамы) семилетняя Маргарита, всегда делает только то, что хочет («Зачем что-то делать, если не хочется?»). Не захотела посещать детский садик – поорала с неделю и мама сломалась: забрала из садика. Не захотела в музыкальную школу и на фигурное катание – две-три истерики - и свободна. А хочет Маргарита все время быть с мамой: дома, в магазине, в парке, на работе. На маминой работе Маргарите, правда, не рады: заведующая парикмахерской не дает ей играть головами – манекенами, лазить по шкафам, трогать инструменты. Но Маргарите все равно: тетька-Лохмотька (это прозвище такое. Маргарита сама придумала) покричит и отстанет. Ну и пусть кричит: Маргарита ее вопли игнорирует. Взрослых она вообще не принимает во внимание: всем говорит «ты», дает обидные прозвища. Ладно бы «тетька – Лохмотька»: не любит она Маргариту, но вот сосед, едва знакомый, тоже удостоился клички : «дядька Пират» (зовут похоже потому что: Марат). Маргарите семь, и значит, в первый класс в первый раз. И в последний: не хочет Маргарита в школу. А зачем? «Я не буду ходить в школу. Там скучно. Там одни балбесы учатся.

— А ты, значит, умная? Ты уже все знаешь? Умеешь читать, писать и считать?

— А мне не надо уметь, у меня мама есть. Она все умеет.

— Как же ты собираешься деньги зарабатывать, когда вырастешь? На что ты будешь жить, покупать еду и одежду?

— Я буду тетенькам волосы стричь, как мама. Там не надо читать и писать. Там нужны только острые ножницы и красивые расчески».

И Маргарита запросто уходит с уроков. Какое пение? У нее нет настроения. И палочки свои сами пишите! А что учительница кричит – так работа у нее такая: на детей кричать. Ну, ушла Маргарита из школы - но ведь вон еще сколько детей осталось! Учительнице есть чем заняться. Мама разберется. Например, походит в школу вместе с дочерью, посидит на последней парте. А что? Маргарите так нравится. Но! Тут мама-раз!- и заболела. И ее увезли в больницу. И ни одной маминой подруги, которые могли бы позаботиться о Маргарите, в городе не оказалось. Кроме соседа, дядьки Пирата. И вот тут-то Маргарита, что называется, нарвалась. Все ее капризы разбивались об дядьку Пирата, как волны об волнорез. Дядька Пират оказался не только упертый, но и умный и хитрый. Он провернул с Маргаритой такую штуку, что она сама не поняла, с чего это она взялась учиться без капризов и скандалов. Мама, выйдя из больницы, поразилась переменам в дочери. Жаль, что дядька Пират не может перевоспитать и Маргаритину маму. Думается, этот праздник жизни ненадолго. Мама умеет только заискивать, уговаривать и подкупать дочь. Маргарита с удобствами давно и прочно устроилась на маминой шее, и как бы все не стало как прежде: Маргарита королевит, а мама подчиняется.

Это первый из четырех рассказов, вошедших в книгу «Уроков не будет!» Он называется «Первый класс. Маргарита и дядька Пират». Про ученика второго класса Ивана Царева рассказ называется «Второй «Б» не играет». Не играет в викторину для большой дружной семьи, потому что дружных семей набралось три, а надо четыре от класса. Ивану очень хочется поучаствовать в викторине: «Я буду участвовать.

— Ты?! Царев, не морочь мне голову. Сядь и успокойся.

— Надежда Митрофановна! Почему мне нельзя? Я же хочу!

— Ты-то, может быть, и хочешь. Но это семейная викторина. Ты понимаешь, Царев, се-мей-на-я! Для большой дружной семьи.

— Ну да. Вот у меня как раз большая и дружная семья.

— У тебя? Царев! У тебя же только мама. Да и ее я видела всего три раза за полтора года. Она совершенно тобой не интересуется. Даже на собрания не ходит». Действительно, Иван живет только с мамой. У него есть папа, но он живет отдельно, есть старшая сестра Настя, папина дочь, есть и бабушка и куча двоюродных братьев. Есть дед. Но когда Ваня говорит маме: «Мне нужно, чтобы вся моя семья пришла на викторину!», то слышит в ответ: «Ваня! Какая семья? Ты да я — вот и вся семья. Ну, еще наш дед. А все папины родственники — это не наша семья. Им и дела нет до нас. Мы с тобой им до лампочки». Это завязка истории. Как у всякой истории, у нее есть и развязка. Второй «Б» таки играет в викторину. Набралось четыре дружных семьи.

Рассказ про третьеклассников – об учебе. «Француженка» сломала руку, и группа «французов» настроилась на долгое ничегонеделанье. Не тут-то было! На замену прислали практикантку, и выяснилось, что «французы», кроме «Пардон», «мерси» и «о -ля-ля» (рассказ так и называется), ничегошеньки не знают. Ситуация, прямо скажем, mauvaise situation, то есть плохая. Это значит что? Это значит двойки. И третий класс начал выкручиваться.

А четвероклассница Света Головастикова не видит ни одного способа выкрутиться из положения, в котором оказалась по вине одноклассника. Она ненавидит Мирона Соломатина. Ей очень не нравится ненавидеть людей, но Мирон не оставил ей ни одного шанса изменить свое отношение к нему. Он травит Свету, издевается над ней, подстраивает унизительные и небезопасные ситуации (например, сунул ей петарду в карман пальто. Взорвавшись, петарда оторвала карман и проделала в пальто огромную дыру. А если бы Света сунула в карман руку?) и снимает их на телефон. Именно он придумал Свете прозвище Плюшка (Света полновата), и теперь одноклассники используют его вместо имени. «Не проходило и двух дней, чтобы Мирон не придумывал что-то еще. Такое же мерзкое и унизительное. Все его слова и поступки были словно камни. Я никуда не могла от них спрятаться. Они летели и попадали в меня. Они били по одному и тому же месту. Сначала там был синяк, потом он превратился в кровавую рану. С каждым камнем рана становилась все больше и больше. Она постоянно болела. И никак не заживала. Потому что в нее снова и снова летели камни. А потом вдруг из этой раны потекло, что-то очень горячее и заполнило все внутри, по самую макушку. И я поняла, что ненавижу его. НЕНАВИЖУ МИРОНА СОЛОМАТИНА!» (рассказ так и называется). Света не жалуется, но и терпеть издевательства не хочет. Она даже пробует записаться в какую-нибудь секцию, где ее научили бы драться. Но в секции ее не берут: из-за сильной близорукости она освобождена даже от школьной физры. Вот как быть?

Великолепная рассказчица, Виктория Ледерман, интригует и увлекает читателя до самого финала, иногда совершенно непредсказуемого. Ей бы детективы писать: наверное, кто убийца, читатель узнавал бы только в последней строке. Это очень важное качество для детского писателя: нет ничего хуже и скучнее задачника с ответами. Книга великолепно иллюстрирована художницей Ольгой Громовой – как, впрочем, и большинство книг серии «Виктория Ледерман» издательства КомпасГид. В 2017 году рукопись книги "Уроков не будет!" стала победителем «Корнейчуковской премии» Думаю, книга понравится не только читателям до 14 лет, но и тем, кто постарше. Даже очень взрослым.