Петерсон, Э. Письма моей сестры: [роман;16+] / Элис Петерсон. - Москва: Издательство "Э", 2017. - 345, [2] с.. - (Все будет хорошо!)

У Кэти Флетчер прекрасная устоявшаяся жизнь: собственный бутик модной одежды, фэшн-показы, успешный красавец-бойфред и …одна маленькая некрасивая тайна, о которой она своему бойфренду Сэму не рассказала. Да что там – сама постаралась о ней забыть: «Мне нравилось делить с Сэмом хорошие события, мне нравился гламурный мир, который мы вместе создали. Сэм – мажор из Сити; Кэти – женщина из бизнеса. В таком сценарии мало места для несовершенства». Несовершенство зовут Беллс. Изабелль. И она младшая сестра Кэти. Она родилась с умственной отсталостью и расщелиной верхней губы и нёба. Это дыра вместо носа и рта. Разумеется, многочисленные пластические операции частично исправили физический недостаток Беллс, хотя, если судить по тексту романа, не слишком успешно: люди таращатся на Беллс с ужасом, неприязнью, да просто с досужим любопытством: «Когда я была маленькая, я ненавидела людей, таращившихся на Беллс в супермаркете или на автобусной остановке… меня злит, когда люди грубо с ней обращаются или таращат на нее глаза. Да кто они такие, чтобы кого-то судить?».

Семья, в которой есть больной ребенок, как правило, переподчиняет свою жизнь его интересам. Так случилось и с семьей Кети – ей, старшей, здоровой девочке внимание родителей, особенно матери, доставалось по остаточному принципу: «Я не чувствую себя частью нашей семьи, я аутсайдер, посторонняя… Я не виню тебя, но ты, мама, папа – вы так близки. Когда ты была маленькая, меня сплавляли к тете Агнес, или я жила у бабушки из Норфолка, или за мной присматривала жуткая нянька. Ты нуждалась в их помощи, у мамы с папой не было выбора, я понимаю, но мне было тяжело». В 16 лет Кети ушла из дома и начала самостоятельную жизнь. Она многого добилась и, поддерживая отношения с родителями, Беллс практически вычеркнула из своей жизни. Не отвечала на ее письма. Не навещала в пансионе при колледже, где сестра жила и училась. И вдруг как гром среди ясного неба – настоятельная просьба родителей пригласить Беллс в Лондон на две недели. И не просто в Лондон, а в дом бойфренда Сэма, где живет сама Кети. Сэм о Беллс не знает и, если бы не просьба родителей, никогда бы не узнал: «Зачем рассказывать ему про Беллс, если я чувствовала себя такой виноватой в том, что игнорировала ее письма, что я никчемная сестра, что я так сильно ненавидела ее в детстве, ведь она отобрала у меня внимание родителей? Что я делала всякие глупости, чтобы вернуть его? Разговор о Беллс вызывал много воспоминаний, которые мне хотелось стереть. Он питал разъедающее душу ощущение вины».

Кети стесняется своей особенной сестры. Сэм живет образцово-показательной жизнью в образцово-выставочном доме. Понятно, что первая неделя пребывания Беллс в доме Сэма просто кошмарна: Беллс крутит диски с песнями Стиви Уандера (ужас!), развесила на стенах (беленьких и чистеньких!) плакаты с Бэкхэмом (на кнопках!), готовит на кухне (где вообще никто не готовит) органическую вегетарианскую пищу (отлично, кстати, готовит)… И в белоснежном раю появляются скорлупки от яиц, очистки овощей, вообще грязная посуда! Ее нельзя показать друзьям: она здоровается со всеми подряд в магазинах и на улице, задает неудобные вопросы, знакомится со странными людьми, носит туфли пикси и грызет ногти! Сэм пытается примириться с появлением Беллс, но безуспешно. Он ждет ее отъезда, как, впрочем, сначала ждала и Кети. Но Беллс – живая. Она не то чтобы меняет взгляды Кети и ее отношение к себе - Кети отнюдь не злодейка, она жалеет и любит Беллс, хотя как-то… через силу – Беллс просто дает Кети редко кому выпадающий шанс посмотреть на свою жизнь другими глазами («Мы так привязаны к рутинному распорядку нашей жизни, что крутимся и крутимся в ограниченном пространстве, словно старые носки в стиральной машине. Просыпаемся, бегаем в парке, едим завтрак, едем на работу, возвращаемся домой, идем в ресторан, ложимся спать. Нет, я не жалуюсь, мне нравится моя жизнь, но иногда мне начинает казаться, что я робот»). И людей переоценить тоже (тот же Сэм – он неплохой, не злой и не жестокий, просто нет в нем, ну, пусть силы духа, душевной щедрости. Он слишком зависит от мнения окружающих, от общепринятых правил, стереотипов. Удобства и приличия очень важны для него. Он просто не хочет проблем). По-другому посмотреть на родителей : «Я все яснее понимаю, какие дружные у меня родители, какими они всегда были сильными. Они никогда бы не отказались от Беллс, да им это просто не пришло бы в голову».

В конце концов, Кети поймет важное: люди несовершенны – и она тоже, но пока в людях живут доброта и сострадание, они преодолеют самые непростые обстоятельства. Поклонники творчества Элис Петерсон наверняка включат этот роман в число своих любимых книг, а те, кто знакомится с произведениями автора впервые, прочитают «Письма моей сестры» с удовольствием и пользой для себя.

Сергеева, Т. Вольные упражнения: [повесть ;12+] / Татьяна Сергеева; рисунки Капыч. - Москва: КомпасГид, 2018. - 107,[4] с.

Небольшая по объему повесть петербургского автора Татьяны Сергеевой поднимает тему Большого Спорта. Все слышали фразу из олимпийского гимна: «О спорт! Ты мир!». Целый мир!– или очень большой кусок этого мира. Для одной из героинь этой повести, от лица которых ведется повествование, тридцатипятилетнего тренера по спортивной гимнастике Ирины Николаевны, в прошлом олимпийской чемпионки – ее именем даже названы два сложных элемента – сделанный выбор был очевиден: весь мир - спорт и только спорт. Как гимнастка, она буквально зубами выгрызала свое чемпионство: некрасивая, маленькая, слабая. Она пахала, как лошадь, рвала жилы…Как тренер она жесткая до жестокости, прямолинейная до упертости («не Макаренко» - по ее собственным словам). Про таких говорят: фанатичка. («я … как-то отчуждённо подумала, какие же мы ограниченные, однобокие люди! С раннего детства погружены в свою замкнутую жизнь (« О спорт! Ты – мир!»), детство, юность проходят в зале, учимся дальше в своём институте физкультуры, снова возвращаемся в тот же зал… Женимся, расходимся, – всё здесь же, среди своих, создаём на тренировках себе подобных, которые так же, как мы, навсегда врастают в нашу спортивную землю и передают эту эстафету дальше…»). Есть любимый мужчина, но он несвободен, а бороться за него некогда. Да и муж – это ведь и ребенок, а у ребенка то температурка, то животик… Десять месяцев в году сборы, соревнования. Словом, личная жизнь выносится за пределы этого мира. И ладно бы только своя – еще и талантливой воспитанницы: тут олимпиада на носу, а у девчонки, видите ли, любовь! Расправиться с этой любовью, чтобы через несколько лет услышать от олимпийской чемпионки, несчастной девушки: «Я ненавижу вас и гимнастику!»… Ломая, переделывая новую талантливую воспитанницу Аню, Ирина негодует: «Кому нужны спортивные данные, если нет спортивного характера?! Талантливая девчонка, талантливая, но как тяжело осваивает всё новое! Бьёшься, бьёшься – ни с места, а чуть голос повысишь, сразу – брык, и вон из зала…»

Для другой героини, пятнадцатилетней Ани, выбор между спортом и остальным миром не так очевиден. У нее есть мать, алкоголичка, которую девочка любит и жалеет. Отец ушел из семьи, признав поражение в борьбе с недугом жены. (Автор не называет причины, по которой мать Анны начала спиваться.) Для Анны алкоголизм матери – болезнь, и понимает это только еще один человек – Бабаня, соседка по коммуналке, почти родная душа. Для Ирины же жизнь Ани вне спортивного зала, ну, еще школы, сточная канава («Я тебя из такой сточной канавы вытащила, из такого убожества… Чтобы ты в жизни видела, если бы не гимнастика?!»), и Анина привязанность к матери – помеха делу Ирины: «Ох, уж эта матушка! Я в одну сторону девчонку тащу, а она в другую. И ведь как девочка любит, жалеет мать, слова лишнего по её адресу не простит – замкнётся сразу, набычится, и взгляд сразу становится такой стеклянный – просто беда». А в перспективе, между прочим, олимпийская медаль. Все силы надо подчинить достижению главной цели: победе на олимпиаде. Любовь – ненависть двух героинь затягивает читателя «в закулисье» театра…Словом, на изнанку большого спорта. Ирина совершает… да что там! – подлость, Аня получает свою олимпийскую медаль (но каково осознавать, что это не ты так хороша, как думала, а соперницу подставили) и делает выбор между гимнастикой и матерью в пользу матери: уезжает с ней в деревню вслед за Бабаней. Конец.

Томах, Т.В. Музыка ветра: [повесть; 12+] / ТатьянаТомах; [ил. Н.Спиренковой]. - Москва: Детская литература, 2018. - 152, [1] с.: ил. - (Лауреаты Международного конкурса имени Сергея Михалкова).

До 14 лет у Вероники был в жизни один самый лучший человек– папа: самый добрый, заботливый, все понимающий. Он сидел у ее постели, когда она болела, устраивал ей праздники - однажды даже привел к дому настоящую лошадь (Вероника обожала лошадей), рассказывал удивительные истории про ветер и его сыновей: Борея – северного, Аквилона – западного, Зефира – южного, самого доброго и ласкового… И подарил музыку ветра: «Музыка ветра на вид сперва, показалась обыкновенной, как все по-настоящему волшебные предметы. Просто пять серебристых трубочек, хитро соединенных веревочками через деревянный кружок. И колечко, за которое нужно было эту музыку закреплять. А потом папа осторожно поднял странную конструкцию за колечко, нитки распрямились, трубочки выровнялись, ярко блеснув, и музыка ветра зазвучала».Этой музыке ветра полагалось отгонять неприятности, навевать хорошие добрые сны и …вызывать папу, если очень нужно. Он обещал, что услышав зов Вероники, придет откуда угодно. А в год четырнадцатилетия Вероники папа ушел из семьи. Как раз тогда, когда был нужен больше всего – Вероника влюбилась в Димку Воронова, который перевелся в их школу в восьмой класс. Они были знакомы с детского сада, и уже в детском саду он был рыцарем: защищал ее и от малолетнего хулигана и даже от взрослой воспитательницы – ведьмы. За Димкиной спиной Вероника чувствовала себя в безопасности. И рассказать о своей любви Веронике было некому (папа бы понял, но он ушел): «Сейчас это случилось впервые. Вероника впервые влюбилась – и зачем-то не в абстрактного Леголаса, которого на самом деле не существует, а потому любить его совершенно безопасно, а в очень даже настоящего Воронова. Если бы она влюбилась в десятый раз, как Алиска, у нее уже был бы какой-нибудь опыт, в том числе – разочарований, и сейчас, наверное, Веронике не было бы так плохо» - Димка, похоже, не влюбился в Веронику, хотя дал ей свой номер телефона, на случай, если Веронике понадобится помощь.. И вообще - этот четырнадцатый год нелегко дался Веронике: у папы новая семья, в той, другой семье, новая дочка. С мамой Вероника ссорится и даже сбегает из дома. Знакомится со Светкой, которая работает в частной конюшне и практически живет там, потому что сильно пьющая мамка дерется табуреткой. А еще в жизни Вероники появляется Борей, белый красивый конь с именем северного ветра – совпадение? Старый и больной, которого владелица конюшни продала на мясо. И Вероника угоняет коня: «Веронике было страшно… Ее за это могут арестовать и, скорее всего, рано или поздно арестуют и, возможно, посадят в тюрьму. А если она попадет в тюрьму, считай, жизнь кончена, потому что даже когда ее выпустят лет через двадцать или тридцать, она уже будет совершенной старухой. И потом, после тюрьмы, не возьмут ни на какую приличную работу, и придется искать еду на помойках. И конечно, Вероника больше никогда не увидит Воронова, у которого будет совершенно другая жизнь, вдали от тюрьмы, помоек и Вероники. «Ну и пусть – решительно подумала Вероника, - мне все равно. Главное, успеть сейчас спасти Борея». Вот уж действительно: в жизни всегда есть место подвигу. И жертве во имя дорого существа.

Финал повести, который по жизни вовсе даже и не финал - словно еще одна увлекательная книжка: там случаются почти настоящие чудеса. И рыцарь Воронов снова закрывает Веронику своей широкой спиной, за которой если и не безопасно, то все равно ничего не страшно.

Повесть «Музыка ветра» стала лауреатом конкурса им. Сергея Михалкова и в 2018 году была опубликована издательством «Детская литература» с прекрасными иллюстрациями Наталии Спиренковой.