Форман, Г. Если я останусь: [проза; +16] / Гейл Форман; [пер. с англ. А. Олефир]. - Москва : Э, 2017. - 254, [1] с.

Снег в городке штата Орегон, где живет семья Мии, выпадает нечасто. Даже дюйм выпавшего снега становится событием: отменяются занятия в школе, можно отпроситься с работы. Стихия! Пока-а еще единственная в городе снегоуборочная машина расчистит дороги…. Но и сидеть дома в нечаянный выходной глупо. Поэтому папа, мама, малыш Тедди и Мия загружаются в старый дребезжащий «бьюик» и едут навестить друзей. И попадают в аварию. «Машина раскурочена. Удар четырёхтонного грузовика на скорости сто километров в час в пассажирскую дверь имеет силу атомной бомбы. Он оторвал двери, метнув передние пассажирские сиденья на лобовое стекло. Он отбросил ходовую часть на другую сторону дороги и разодрал в клочья двигатель, как будто он не тяжелее паутинки. Колёса и колпаки улетели далеко в лес. Загорелся бензин, вытекший из бензобака, так что теперь маленькие языки пламени извиваются на дороге. И был такой жуткий шум. Симфония скрежета, хор треска, ария взрывов, и наконец, ужасные звуки тяжелого металла, разрывающего мягкие деревья. Потом всё смолкло, и лишь соната Бетховена номер три для виолончели продолжала играть. Каким-то образом автомобильное радио по-прежнему соединялось с батареей, и соната Бетховена безмятежно разливалась в воздухе этого февральского утра».

Душу Мии чудовищным ударом выбило из тела, и теперь она видит ужасающую картину места гибели своей семьи: то, что осталось от папы, мертвую маму, свою руку с таким знакомым серебряным браслетом. И нигде не видит маленького Тедди! Затем раздаются сирены «скорой помощи» и полиции, начинают суетиться парамедики: дети еще живы. У Мии раздавлено легкое, порвана селезенка, внутреннее кровотечение, многочисленные внешние повреждения. Кома. Что там с Тедди, она не видит. Ее душа следует за телом, которое везут в больницу. И уже в больнице после нескольких операций, глядя на свое тело, облепленное датчиками, опутанное проводами многочисленных приборов, вспоминая свою такую хорошую жизнь, Миа решает, что же ей делать: уйти вслед за родными (Тедди тоже умер) или остаться: «В тихом уголке палаты я начинаю по-настоящему обдумывать горькую правду, которую умудрялась игнорировать весь этот день. Каково мне будет, если я останусь? Каково будет очнуться сиротой? Никогда не почувствовать запах папиной трубки? Никогда не встать рядом с мамой, чтобы тихо разговаривать за мытьем посуды? Никогда не прочитать Тедди новую главу «Гарри Поттера»? Остаться без них? Я не уверена, что это все еще мой мир. Я не уверена, что хочу приходить в себя».

Но на другой чаше весов музыка, обожаемая виолончель, Джульярдская консерватория, любимый Адам, бабушка, дедушка, все дяди и тети, все кузены, подруга Ким с недотепистой мамашей – два десятка человек, которые хотят, чтобы она осталась (хотя дедушка и говорит ей, что поймет, если она примет другое решение). Врачи и медсестры. Социальный работник. Друзья семьи. Друзья Адама – рок- музыканты, И даже те люди, которые проезжали мимо места аварии и молились за Мию и ее родных. «Все, о чем я могу думать, — как глупо будет, если твоя жизнь закончится вот так: здесь, сейчас. То есть я понимаю, что прежняя твоя жизнь уже закончилась, навсегда. И я не настолько туп, чтобы думать, будто смогу это исправить, будто кто-нибудь сможет это исправить. Но у меня в голове не умещается, что ты не постареешь, не заведешь детей, не поедешь в Джульярд, не будешь играть на своей виолончели перед огромными залами, чтобы у всех холодок бежал по спине — как у меня всякий раз, когда я вижу, что ты берешь смычок, всякий раз, когда ты улыбаешься мне. Если ты останешься, я сделаю все, что ты захочешь…», - говорит Мие Адам, который с такими сложностями наконец-то пробрался в ее палату – ведь в реанимацию пускают только близких родственников. Все ждут ее решения: «… все, что я потеряла — и это абсолютная катастрофа. Она оставит во мне дыру размером с кратер, которую ничто никогда не заполнит. Но я также ощущаю все, что есть в моей жизни, включая потерянное, равно как и невообразимую неизвестность того, что жизнь еще может мне принести. И это уже слишком».

Книга была опубликована десять лет назад, пять лет назад на мировые экраны вышел одноименный фильм, одним из сценаристов которого была Гейл Форман. Жанр и книги, и фильма определяют как «мистическую мелодраму», хотя мистического в ней – допущение существования души, застрявшей на грани между этим миром и тем, куда ушли родные Мии. Правда, о том мире не сказано ни слова. Но зато об этом! Жизнь Мии – хотя и прожила она до аварии всего 17 лет – была такой наполненной! Удивительные обожаемые родители: ироничный папа, бывший рок-музыкант, а теперь преподаватель английского, красавица и умница мама, славный Тедди, непоседа и хитрец, разговоры «за жизнь», любовь и много-много музыки. Читать книгу непросто – эмоции порой вынуждают отложить ее на некоторое время, но они же заставляют снова взять ее в руки с мыслью: «Умирать легко. Жить – трудно».

Ледерман, В. Первокурсница: [повесть; 16+] / Виктория Ледерман; [рис. Е. Двоскина]. - Москва : Копмас Гид, 2016. - 251, [4] с.

На факультете иностранных языков традиционно мало юношей. Иняз, где учится ГГ – не исключение: их там трое. Борька Горохов не в счет – заводила, душа компании, кэвээнщик, но маленький, тощенький, невидный. Валентин – жмот и зануда, а вот Геннадий Славинский! Ух! Кареглазый красавец с мужественным профилем! И Саша Барс влюбилась. Вздыхала, любовалось издали, «но потом это перестало меня устраивать. Если я люблю человека, пусть и он меня любит! Буду я тратить свои молодые годы на то, чтобы о ком-то вздыхать в сторонке! Тем более что ни скромной, ни застенчивой назвать меня было нельзя. Если я чего-то хотела, то вырывала это «прямо изо рта», как выражалась моя мама». Однако красавец был не один, «он всегда и везде появлялся со своей девушкой: на занятиях, в столовой, в раздевалке. Разведка донесла, что до поступления на наш факультет парочка училась в одной школе, сидела за одной партой и жила в соседних домах». Но когда и где предприимчивую девушку останавливало наличие соперницы! За столько лет должна же подруга Лелька ему надоесть! Значит что? Значит, «Лелька, поборемся за главный приз? Посмотрим, чья возьмет. Вы просто не представляете себе, друзья мои, на что я способна! Я, правда, и сама не представляю, но мне за вас страшно». Словом, Саша начала партизанскую войну, твердо уверенная в победе. Она убеждена, что все мужчины, даже лучшие из них, предатели по сути своей, не могут быть верны одной женщине, словом, козлы. Ее жизненный опыт, несмотря на неполные 18 лет, свидетельствует именно об этом. В пять лет она влюбилась в друга семьи Кирилла и твердо решила выйти за него замуж, чем, разумеется, позабавила окружающих. Но когда она открыла диверсионные действия против девушек, с которыми встречался избранник, а в 12 лет «белобрысую крысу» едва не искалечила, ей открыли правду: никакой это не друг семьи, а ее биологический отец, который как раз перед ее пятилетием узнал, что у него есть дочь. Никому из взрослых не пришло в голову, что у маленького человека может быть большая любовь. Восемь лет Саша любила Кирилла. И узнала, что он ее отец. И никто, «даже Кирилл (не говоря уж об остальных) не догадывался, что это была катастрофа для меня и что я до сих пор так и не смогла не то что построить новый мир, а даже выбраться из-под старых развалин. В двенадцать лет меня вынудили расплачиваться за чужие грехи, за глупые ошибки молодости. За то, что много лет назад кто-то не захотел подумать и сделать правильный шаг. И за то, что каждый участник истории тянул одеяло на себя. Обо мне не подумал никто, ни один из них не захотел посмотреть дальше своего носа и поступить так, как будет лучше для меня. Выбрать один вариант, самый гуманный и безболезненный. Например, сразу на моем пятом дне рождения сообщить, что я очень счастливая девочка и у меня не один папа, как у других детей, а целых два. Почему вы, такие мудрые и сильные, не могли пожертвовать чем-то своим? Почему надо было жертвовать мной?». Затем из семьи ушел мамин муж, человек, которого Саша всю жизнь называла папой, и в новой семье произвел на свет ребенка. Своего собственного. И у Кирилла жена Настя и вот-вот будет ребенок. А у мамы роман, в смысле Сергей. Павлович. Геннадий остался с Лелькой – «любовь и верность навсегда». И никому Саша не нужна, разве что маленькой кошке Лаки. Ну, и еще тезке, пятикурснику с переводческого, который запал на нее с ее первого дня учебы в вузе. И во всех случающихся с ней неприятных вещах Саша видит вселенскую несправедливость по отношению к ней. Всех людей – а мужчин особенно - она подозревает только в худшем: в дурных мыслях, в эгоизме, в желании подставить, использовать и навредить. Кирилл говорит ей: «Такое ощущение, что ты смотришь в кривое зеркало, в котором все доброе и хорошее уменьшается, а плохое увеличивается и становится просто безобразным». Что должно произойти с Сашей, чтобы «осколок кривого зеркала вылетел, наконец, из ее глаза», пока не добрался до сердца?

Книга удивительная: смешная, остроумная – и какая-то очень неудобная, некомфортная. Такая маленькая, почти уютная драма: лежит себе тихо в теплом темном углу и тянет, тянет душу. Есть о чем подумать. И тем, кому 18 минус, и тем, кому 18 плюс.

Доцук, Д. Я и моё чудовище: [повесть; 12+] / Дарья Доцук ; худож. К. Прокофьев. - Москва : Аквилегия, 2013. - 220, [1]с.: ил.- (Современная проза).

Лера живет на берегу Балтийского моря и любит его безмерно, вот такое холодное, штормовое, неприветливое. В море живет Существо – кто-то очень большой, темный, быстрый. Лере никак не удается его сфотографировать, разве что так, фрагменты: плавник там, хвост. Существо умное, близко к берегу не подплывает: никогда ведь не знаешь, что выкинут люди, даже такая вот тощая тринадцатилетняя девчонка с коленками в синяках. Родные Леры, папа, мама и бабушка, в Существо не очень-то верят и называют Чудовищем, Лера не обижается: Чудовище ведь образовано от слова чудо. Так что пусть будет. Одноклассники и друзья Юлька и Женька тоже посмеиваются над Лерой, а братик Маркуша еще маленький: его мир и так недооткрыт – когда - а еще дойдет дело до Существа! Лере тоже скоро становится не до него: ее пугают и настораживают участившиеся ссоры родителей. И в один не прекрасный день ей мимоходом сообщают о предстоящем разводе. Развод нужен маме, чтобы выйти замуж за какого-то московского Олега. Причем сам развод маму как-то и не…впечатляет: подумаешь, все разводятся. Вон какая-то Маринка на которую мама все время ссылается, была замужем аж четырежды! Мама как будто планирует еще парочку разводов. Подумаешь, сошлись – разошлись! Пустяки, дело-то житейское! А пока она хочет свозить Леру в Москву, познакомить ее с Олегом и двумя его сыновьями. Сказать, что Лера не хочет ехать – это ничего не сказать! Она не хочет в Москву, не хочет уезжать от папы, от моря, от друзей. От Существа, наконец! И вести себя так, как будто она рада и даже счастлива – а маме нужно, хочется, чтобы она была именно счастлива - Лера не может.

Папа тоже не хочет ее отпускать, но тут открывается – Лера просто натыкается на нее - неудобная семейная тайна: Лерин папа ей не родной: «В приличных семьях всегда так. Все, что выбивается из понятия «приличный», хранится в строжайшем секрете. Если о чем-то не говорить, то этого как бы и нет. Все эти годы и мама, и папа, и бабушка знали, что я папе не родная. А я жила и не знала. Разве человек не имеет права знать, кто его собственный отец?»

Теперь, когда тайное стало явным, понятна надежда – да почти уверенность - мамы, что Лера легко поменяет папу на Олега. Главное, чтобы она Олегу понравилась: «Я и сама знаю, что если мужчина полюбил какую-то женщину, то он совершенно не обязан за компанию любить ее детей, родителей, домашних животных, привычки и вкусы. Скорее наоборот — один человек любит другого за улыбку или за чувство юмора. А все остальное их друг в друге раздражает». Но не срослось: Лера Олегу не очень-то интересна, а он Леру пугает: здоровенный, неуклюжий, как медведь, похожий на тролля. Его сыновья, беззаботный и равнодушный Артем, угрюмый Никита, тоже не нравятся Лере. И до ужаса пугает ее семейная история, рассказанная Никитой. Не выдержав в Москве и дня, Лера звонит папе: «Забери меня отсюда!».

Финал повести, правду сказать, и не финал вовсе. Полуфинал. Там еще столько должно произойти до того, как можно будет поставить точку. Но надежду на то, что все как-нибудь образуется, дает Чудовище, оказавшееся драконом. Может быть, тем самым, историю которого рассказал Лере сосед, старик с интеллигентной собакой-лабрадором. И которую знал только он.

Очередная хорошая повесть Дарьи Доцук, хорошо написанная, увлекательная – и поднимающая проблемы, которые почему-то принято считать обыденными. Непроблемными.