Неволина, Е. Рыжее счастье. Ключик к мечте: [повести;12+] / Екатерина Неволина. – Москва: Аквилегия-М, 2019. – 284, [3] с. – (Современная проза).

«Где-то я слышала, что мечты имеют привычку сбываться тогда, когда полностью утрачивают свою актуальность». В четыре года ГГ хотелось щенка или котенка, но родители отвечали решительным отказом. Собственно, это и понятно: за котенком пришлось бы ухаживать именно им: что поручишь четырехлетнему ребенку? А теперь, когда четырнадцатилетней дочери хочется, чтобы на нее обратил внимание Даня Кондратьев, симпатичный парень из параллельного класса, а еще новый смартфон и побольше карманных денег, родители сошли с ума («Интересно, сумасшествие передается воздушно-капельным путем?») и притащили в дом «это рыжее недоразумение»: котенка породы абиссинец по имени Бонни Рональд Младший». «Ты слишком инфантильна, только и можешь сидеть «вКонтакте», «Почему ты не хочешь жить в реальности» и «Пора тебе научиться о себе заботиться» я слышала и раньше». Теперь добавилось «заботиться о ком-то еще». Словом, родители решили научить дочь ответственности. Не на ту напали! Дочь легко раскусила родительский педагогический прием: «Никто не заставит меня заботиться об этом существе и, тем более, его любить. Родители его взяли? Велком. Вот пусть сами и работают над своей ответственностью». ГГ полна решимости игнорировать Бонни Рональда Младшего, или просто Бо. Но покажите нам человека, с чьей точкой зрения посчитался хоть один кот. Если коту надо, вы научитесь его гладить, играть с ним, кормить его. И никуда-то вы не денетесь. И будете умиляться проказам и шкодам вашего кота, и фотографировать его и снимать на видео, и выкладывать в Инстаграм и вКонтакте, и зарабатывать лайки. Вам не ставили столько лайков за год, сколько ваш кот получит за пару дней. Недаром говорят, что Интернет похож на Древний Египет: все пишут на Стене и любят котиков. А еще кот - это такой контрольный тест, с помощью которого легко поверить, хороший рядом с тобой человек или так себе. Нехороший человек может обидеть и обозвать котика, а котик в отместку – пожевать дорогие ботинки плохого человека. А самого человека – покусать или поцарапать. Все, вроде, у ГГ отлично складывается. Однако «беда пришла, откуда не ждали». Оказывается, родители одолжили котика на время (вообще за гранью! Живое, между прочим, существо, не плюшевую игрушку!) у знакомых исключительно в целях воспитания дочери. И тут появляется типа реальная хозяйка котика, гадкая девица двенадцати лет, и требует его вернуть. Вернуть рыжее счастье! Или заплатить тридцать тысяч, так как кот – породистый и, соответственно, дорого. ГГ героиня отдает шантажистке новенький смартфон, подарок на день рождения, распродает через интернет свои вещи и даже коллекцию книг серии «Только для девочек», где есть аж целых шесть повестей, которые больше не переиздавались… Подруга Стеша отдает ей все свои деньги, которые откладывала на приобретение крутых наушников. Восемь с лишним тысяч уже есть. Надо еще семь. Но тут «маза – фазеры» (выражение героини) начинают интересоваться, где смартфон, где красное платье… Родители же всегда подозревают самое худшее: что дети на карманные и деньги из копилки кинутся приобретать наркотики и оружие. Словом, засада. Чем все закончилось, прочитаете сами. Спойлер спойлером, но должна же быть и интрига. Хотя… Фразу, которой заканчивается повесть, я все-таки процитирую: «Любите своего кота, потому что ему в любом случае сложнее – ведь его даже лишили возможности выбора компаньона и он целиком зависит именно от вас». Екатерина Неволина посвятила эту небольшую, легко и остроумно написанную повесть своему коту Бо – подозреваю, прототипу Бонни Рональда Младшего. Во всяком случае, в ее блоге много историй о Бо, в том числе и о том, что он любит сосать свой хвост (как и книжный Бо), его фотографий и видео. Приятно, что к полусотне уже написанных Екатериной книг (а также сценариев к сериалам, кинофильмам и мультфильмам) прибавилась еще одна достойная вещь.

Вторая повесть под обложкой этой книги «Ключик к мечте» уже публиковалась ранее – в 2014 году в издательстве «Эксмо». Повесть читательницам – а именно на девочек она рассчитана – в основном понравилась. Мне тоже, хотя 15 лет мне было… ну, очень давно. Но! Повесть понравилась мне совсем не тем, чем девочкам. Они восприняли историю, рассказанную сестрами Эльвирой и Эмилией, особенно в части, поведанной Эльвирой, чуть ли не как руководство к действию… Впрочем, по порядку. Живут две девушки. Сестры. Разница в возрасте четыре года, т. е., одной девятнадцать, другой пятнадцать. «Эмилия и Эльвира – две сестрички-птички. Между прочим, родителей, сделавших нам такой подарочек, зовут совершенно нормально – Мария и Игорь. «Мама, ну скажи мне серьезно, зачем вы дали нам такие имена?» – спрашивала я. А она, мило смущаясь, отвечала: «А что, разве не красиво?» Младшая называет себя Эль (понятно, дома ее по-прежнему зовут Эля, но в школе она выдрессировала сомучеников – ее выражение: Эль – или по фамилии: Зимина) Резкая девочка. Старшая – Мила. Милая, всеми любимая «золотая девочка». Красавица. Умница. Золотая медалистка. Семьи в первобытном значении слова – «в нашей пещере каждый за всех и костер один на всех» – у девчонок, пожалуй, что и нет: мама, когда не ходит по спа-салонам и бутикам, читает дамские любовные романы, воображая себя «прекрасной Золушкой на пороге встречи с Принцем», папа зарабатывает деньги и заводит интрижки, Мила, по мнению сестры, «хочет быть Самой-Прекрасной-На-Свете, а еще, чтобы все вокруг было замечательно и гармонично и чтобы ничто ее не затрагивало». Доля правды во всем этом есть, в отношении Милы уж точно: быть ухоженной, красиво, модно и со вкусом одетой для нее очень важно. Шкаф в комнате девочек забит вещами Милы. Вещи Эль «унисекс» кажутся бедными родственниками в этом шкафу, занимая пару вешалок и одну полку. А еще Мила влюблена. В однокурсника Макса, который на фоне других парней «кажется чужеземным принцем – красивым, загадочным». Мила уверена, что «никогда не смогла бы влюбиться в некрасивого». Ее «эстетическое чувство препятствовало бы этому. А Макса можно любить как произведение искусства, как прекрасную картину или греческую статую…» Максу Мила нравится, но ведет он себя именно как греческая статуя, то есть никак. Подруги советуют: «Слушай, пора тебе брать дело в свои руки! – посоветовала подруга. – Так наш милый Макс еще, чего доброго, все пять лет определяться будет. И, кстати, не факт, что за это время его не уведет какая-нибудь бойкая девица. Знаешь поговорку: «В кругу друзей не щелкай клювом!» Как именно надо не щелкать клювом, Мила не знает. Зато знает Эль. Макс понравился Эль, когда она увидела его фотографии в компьютере сестры («Я влюбилась в Макса, увидев его фотографию. Влюбилась скоропостижно и смертельно»). И она разработала целый план по завоеванию Макса («Я трезво оценивала свои возможности, но особо не парилась. Фигня вопрос – стоит только по-настоящему захотеть!»), сделав упор на контраст: девушки робеют в присутствии красивого парня – значит, она будет смелой, девушки читают либо классику (как Мила. Вообще отстой!), либо фигню про любовь – Эль – фантастику. Как настоящие мужчины. Как Макс. Ну, и так далее. Вот тут девочки – читательницы, пишущие отзывы в интернете, начинают восторгаться героиней: как смело она взяла дело в свои железные ручки («Лично я считаю, что счастья достоин только тот, кто за него борется. Ключ от счастья в наших руках, и личное дело каждого, как его использовать»): не стояла в сторонке, не вздыхала, не плакала от неразделенной любви, а р-раз – и скрутила нерешительного парня, который еще и трепыхаться пытался. Они не замечают одну существенную деталь – и потому их так удивляет финал. Эль нужен был не только Макс, но и реакция сестры на то, что младшая увела у нее парня. Ей нужно было, чтобы Мила признала свое поражение, бросилась выяснять отношения, устроила истерику. А Мила не устроила. «Хватит притворяться! Нечего строить из себя Снежную королеву! – закричала сестра… Не делай вид, будто тебе все равно! – кричала Эль, схватив меня за плечо и развернув к себе. – Знаешь, где у меня сидит твое притворство и равнодушие?! Вот здесь! – она провела рукой по шее. – Ненавижу тебя! Понимаешь, ненавижу! Сейчас, когда ты изображаешь из себя несчастную жертву, – вдвойне!» А Мила жалеет сестру. Вот такой карамболь. Попробуйте остаться победительницей в такой ситуации. Думаю, что эта небесспорная, неоднозначная повесть понравится девочкам, которые недавно подросли. А возможно, им даже захочется поспорить с героинями: или с Эль, или с Милой. Или с обеими.

Штанько, В. Н. Трудно быть другом: [повести;16+] / В. Н. Штанько; ил. Н. А. Клименко. – Москва: Детская литература, 2014. – 363 с.: ил. – (Лауреаты Международного конкурса имени Сергея Михалкова).

Под обложкой этой книги – две повести. Первая называется «Маленький человек в большом доме». Ее герой Ромка Зеленский родился с физическим недостатком, который называется «врожденная ампутация конечности», в Ромкином случае гемимелия – на конце культи, почти сразу под коленом у Ромки имеется недоразвитая ступня. Впрочем, скорее даже кисть. Как третья рука. Ромка носит протез и ходит, опираясь на костыль. «Ромка из-за культяпки даже никогда не купался на общественных пляжах. Никак не мог привыкнуть, что все начинают смотреть на него с жалостью, а то и брезгливо морщатся, будто дохлую крысу увидели». В этой фразе, собственно, и сформулирована основная мысль книги: маленький, т. е. далеко не великий, не самый заметный человек, которого обтекаемо – почему-то уверена, что вовсе не потому, что хотят пощадить чувства таких, как Ромка, а для того, чтобы не слишком переживали остальные – называют «человеком с ограниченными возможностями здоровья» – как-то приспосабливается к миру, который не готов его принять. Которому он не нравится. «Очень многие думают, раз мы с тобой культяпые, то и мозги у нас такие же неполноценные. И потому смотреть им на нас крайне неприятно: портим общий пейзаж. Но видал, как наши паралимпийцы утерли носы здоровеньким-красивеньким?! Вот мы с тобой и должны брать с них пример!» Но вообще-то Ромка знает, какие мысли плавают в башках многих, когда видят таких, как он. Ну а если коляска инвалидная, то уже полный наркоз. Придурки! Этот колясочник тоже, может, когда-то на обеих ногах бегал, как лось, но не повезло: сшибла машина или болезнь. Или еще что-то. И никто из вас, придурков, не застрахован от беды. Никто. И потому не надо глаза в сторону отводить». У Ромки есть цель: он хочет стать чемпионом мира среди байдарочников-одиночников. Все для этого у него есть: сила воли, характер, пример для подражания, старший друг Василий Баженов (Важен – называет его Ромка. С буквы «В» – и традиционная кличка Бажен сразу превращается в слово «важен»), тренажеры, которые спроектировал и сделал вместе с друзьями Важен. И перед отъездом в Германию подарил Ромке. В школе Ромка учится… так себе: «ужасная скука одолевает его в школе. И все училки давно махнули на него рукой. Аттестат выдадут все равно. Это знают и он и они», «в одном классе с Барабаном штаны протирают. Оба по-страшному ненавидят химию, алгебру и геометрию, от физики ну просто воротит обоих и в пот бросает. Особенно Ромку». Но зато читать Ромка любит: «А вообще-то читать серьезную книгу тяжело. Прямо чувствуешь, как шевелятся мозги, не привыкшие к такой работе. Детективчики туда-сюда полистал, покрутил. Пара трупов – жесть! А тут совсем не то… И слова вроде те же самые, а в мозгу звучат уже по-другому».

Живет Ромка один, в квартире, доставшейся по наследству от деда – академика. Судя по тексту, опекун у него есть, дядя Серега, брат отца. Где-то на просторах Москвы есть и Алиса. Мамаша. В доме Ромки она появляется изредка: потусоваться с друзьями, такими же актерами-неудачниками, стащить что-нибудь из наследства свекра (и продать за хорошее бабло: жить- то на что-то надо в перерывах между мужчинами, согласными ее содержать), подъесть все из холодильника, покурить и пожаловаться на интриги коллег. Ромка называет ее по имени, относится снисходительно и даже пренебрежительно: мать она никакая. Она даже ночью из роддома сбежала, увидев, каким родился сын. Пустышка. Сам Ромка человек ответственный: очень серьезно относится к тренировкам, внимателен и добр к людям: спасает от скинов мальчишку из южной хлопковой республики Тумагана, приехавшего в Москву учиться (и даже подключает к решению проблем пацана без документов и прописки своего дядю и старших друзей и оставляет его жить в своей квартире), шефствует над инвалидом-колясочником Илюшей. И даже спасает из воды девчонку, которая выпала из прогулочной лодки, когда подняли волну развлекающиеся паршивцы, гоняющие на скутерах. Хотя ему, с протезом на ноге, это было ох как не просто! Словом, хороший человек Ромка. И вокруг него много хороших людей. Но есть и гады, те же скины, например, которые чуть не убили его самого – целенаправленно искали хромого урода, недочеловека. Кстати, с Важеном приключилась похожая история: а не хромай тут, не оскорбляй тонкий эстетический вкус белых полноценных людей! «Пьянь какая-то шла, и им не понравилось, что Вася хромает. Что он как бы не имеет права хромать! Жутко им это не понравилось. И давай глушить! «Сейчас мы тебе, урод, и другую ногу поправим! Как таракан, ползать будешь!» Есть два бандита, пытавшихся ограбить Илюшу: отжать дорогущий деревообрабатывающий станок. Типа, нам он нужнее, чем этому убогому.

Небольшая повесть поднимает, как принято говорить, большие проблемы. И решать их нам, реальным, а не книжным людям. Попробуйте постоять у пешеходного перехода, посчитайте, сколько людей передвигается с тросточкой. А зеленый горит 30 секунд… Посмотрите на высокие бордюры, ограждающие остановки общественного транспорта, на так называемые пандусы у магазинов, по крутизне похожие на горные склоны… А много вы видели колясочников в кинотеатре, в театре? Может, нам пора задуматься над Ромкиными словами: «И никто… не застрахован от беды. Никто. И потому не надо глаза в сторону отводить».

Шмидт Г., Битвы по средам: [повесть для старшего школьного возраста;12+] / Гэри Шмидт. – Москва: Розовый жираф, Ч. 1; [пер. с англ. Ольги Варшавер; ил. Дарьи Богдановой-Чанчиковой]. – 2013 – 380, [2] с.
Шмидт Г., Битвы по средам: [повесть : для старшего школьного возраста;12+] / Гэри Шмидт. - Москва : Розовый жираф, Ч. 2: Пока нормально; [пер. с англ. В.Бабкова ; ил. Д. Богдановой-Чанчиковой]. - 2015.- 372 с.

Холлинг Вудвуд уверен, что учительница миссис Бейкер возненавидела его с первого дня его учебы в седьмом классе (Американская Заморочка: классный руководитель меняется каждый год). Потому, что он – единственный пресвитерианин в классе. По средам класс, разделившись надвое, разъезжается получать религиозное образование (еще одна Американская Заморочка) в синагогу Бет-Эль и в собор святого Адальберта. А он, Холлинг, остается в классе с миссис Бейкер (третья Американская Замолрочка: зачем держать мальчика в классе, если положенного «религиозного воспитания» он не получает все равно? Отпустили бы домой, что ли). Миссис Бейкер вынуждена придумывать Холлингу занятия: то перетрясти и перемыть тряпки, которыми вытирают доску, то протереть окна, то вычистить клетку Калибана и Сикораксы – здоровенных и недоброжелательных крыс из живого уголка, то еще какую-то муть. Скажем, перетаскать по одному полтора десятка подносов с пирожными для чаепития леди, чьи мужья воюют во Вьетнаме, с первого на четвертый этаж. Недаром Холлинг вспоминал своего одноклассника Дуга Свитека: «Наш Дуг Свитек однажды составил список разных способов, которыми можно довести учителя до белого каления. Списочек из четырехсот десяти пунктов. Начинается он безобидно: «Впрыснуть дезодорант в ящик учительского стола», но дальше идут пункты похлеще. Сильно похлеще. К сто шестьдесят седьмому номеру список хулиганских выходок уже попахивает уголовщиной. О том, что кроется за номером четыреста и тем более четыреста десять, лучше вообще умолчим. Если коротко: за такие шалости детей отправляют в колонию. Насовсем». Сам Холлинг не способен на реализацию даже первых пунктов из списка Дуга Свитека, но искать союзников в противостоянии миссис Бейкер он пытается. Ведь он один. Посередине. А для него это равносильно тому, что быть нигде. Даже Идеальный дом (именно так, с прописной буквы) семьи Вудвудов с идеальными азалиями, идеальным крыльцом и идеальной дверью находится посередине, «точнехонько в центре города». Но Холлингу, конечно же, не хочется быть нигде и не хочется быть никем. И он боится ненависти миссис Бейкер. Но в Идеальном доме он понимания не находит: отец отличается бездушием, топорностью и ограниченностью обеспеченного дельца, которого волнуют лишь финансовое благосостояние (на него должны «работать» даже дети, ни в коем случае не причиняя неудобств людям, от которых могут зависеть выгодные контракты – той же миссис Бейкер из семьи владельцев сети спортивных магазинов), социальный статус и идеальный имидж его семьи, мать вообще … никакая, слабая, не имеющая своего мнения, привыкшая подчиняться мужу. Вся ее самостоятельность сводится к курению тайком. «Ну откуда, откуда у всех родителей такие представления о жизни? Словно с рождением первого ребенка у них в организме просыпается какой-то ген и они начинают изрекать одни прописные истины. А тебя даже не слушают, вроде как ты на иностранном языке говоришь. Твои слова срабатывают только как спусковой механизм: раз – и заезженная пластинка закрутилась опять». Старшая сестра… нет, тоже не друг. И очень примечателен эпизод, когда в Идеальном доме из-за протечки рухнул идеальный потолок в гостиной, прямо на рояль, на котором никто не играет: протечку просто не заметили, так как в гостиной семья никогда не собирается. Так, Идеальная выставочная комната.

После эпизода, когда на пирожные осела меловая пыль от выбиваемых Холлингом тряпок, миссис Бейкер нашла Холлингу – мистеру Вудвуду, как она его называет, – другое, нехозяйственное занятие: читать пьесы Шекспира: «Когда одноклассники отчалили – кто в синагогу, кто в собор Святого Адальберта, миссис Бейкер выдала мне проверочный тест по пьесе «Буря». Сто пятьдесят вопросов. Сто пятьдесят! Да самому Шекспиру на добрую половину этих вопросов слабо ответить!» Тем не менее, мальчик …втягивается в чтение пьес и даже начинает находить в этом удовольствие. Правда, он не всегда понимает их так, как хотелось бы учительнице: например, Холлинг считает, что Ромео и Джульетта «недалекого ума», комедии у Шекспира несмешные, а трагедии… «в общем, все умерли». Однако учительница разговаривает с мальчиком, объясняет непонятное и сложное, участвует в его жизни: помогает репетировать роль духа Ариэля (Ариэль?) в пьесе «Буря» любительского театра, обучает правильно бегать, когда Холлинг попадает в сборную школы по бегу, устраивает встречу Холлинга и его друзей с кумирами – бейсболистами (какая это по счету Американская Заморочка?), даже везет его на бейсбол в Нью-Йорк, когда отец просто забил на матч открытия сезона. И на сына. Словом, как-то незаметно из врага превращается в друга. Время, которое выбрал для взросления Холлинг Вудвуд, непростое: война во Вьетнаме (где-то там, в джунглях, пропал без вести муж миссис Бейкер), убивают Бобби Кеннеди, а затем и Мартина Лютера Кинга; непопулярный президент Линдсей Джонсон снимает свою кандидатуру с предстоящих выборов; вся Америка смотрит репортажи об обороне военной базы Кхесань во Вьетнаме, а с апреля, со Дня атомной бомбы, в Кемальской школе почти ежедневно проходят учения по гражданской обороне в ожидании атомной бомбежки, которую вот-вот организует советский лидер Леонид Брежнев. Что-то тянет. Так что Холлингу просто повезло встретить миссис Бейкер в ситуации, когда рядом с ним не было взрослого человека, который задал бы ему верные ориентиры. Именно в этом – одна из основных функций учителя, если кто сомневается («За окном весна, и миссис Бейкер смотрит на нас как на свой сад, где осенью она сеяла и сажала, а теперь дождалась бутонов и всходов. Она целый год сгребала сухие жухлые листья, подсыпала плодородной почвы, разравнивала, поливала… Поверьте, мы дали неплохие, крепкие ростки»). «Битвы по средам», конечно, громкое название. Холлинг вообще не бьется, если говорить по делу. Он подчиняется. Но если иметь в виду битвы с собой… «Достойно ль смиряться под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье и в смертной схватке с целым морем бед покончить с ними?».

Гэри Шмидт получил за «Битвы по средам» премию «Ньюбери», а это весьма престижная американская премия, ежегодно присуждаемая с 1922 года англоязычным литературным детским произведениям организацией ALSC (английское "Association for Library Service to Children" – Ассоциация библиотечного обслуживания детей). События в повести Шмидта происходят в конце 60-х годов прошлого века. Когда-то, говоря о прошлом, мы все имели в виду век девятнадцатый. Теперь уже прошлый век – двадцатый. Сильно прошлый. Почти древность. А детям по-прежнему трудно взрослеть.